И жду, что ветер принесёт ответ// Земляки.- 2023. - №35.- С.284- 290.
… И ЖДУ, ЧТО ВЕТЕР ПРИНЕСЁТ ОТВЕТ
* * *
Вижу тени, и блики, и рябь на реке;
Из заснеженных гор в поднебесье пейзажи;
И как чёрные птицы ныряют в пике;
И дымок из трубы,
Что с частичками сажи.
Но не вижу предметов,
Что бросили тень…
И никак не обнять эти тени руками.
И такая дремота, бессильная лень.
Все года, как дождинки на речке — кругами.
Ничего не осталось…
Течёт, и течёт…
И не верю,
Что смерть — как глубокое море.
Есть болящее тело…
Есть конченный счёт…
Но увидишь ли свет в том чужом коридоре?
Я глаза закрываю,
Иду, как слепец,
И пытаюсь нашарить виденья предметов,
Будто ухо к груди —
Слушать стук у сердец.
И не ждать никогда розоватых рассветов.
* * *
Жизнь снова бьёт размашистой ладонью.
И выплюнешь с солёной влагой зуб.
Вид сделаешь, что не поводишь бровью,
К губам приложишь бережно лоскут.
Сотрёшь с досадой розовую вьюшку.
Наверно, поздно выпрямиться в рост?
И прыгнет возраст из кустов лягушкой,
Хоть трудишься всё так же на износ.
А дальше что?
Принять октябрь без дрожи,
Рядиться в слишком яркие цвета.
И ощущать лёд ветерка по коже
Да мамин взгляд с ажурного креста.
* * *
Рвалась сюда от суеты,
На воздух, пахнущий полынью,
Где средь травы пестрят цветы
И захлебнуться можно синью.
Дождя седая чесуча
Висит который день над садом.
И, как кузнечик, стрекоча,
Выводит сиплые рулады.
И холод, словно в октябре,
И ни души на стылых дачах.
Хотя июль в календаре
Играть бы должен в яркий мячик.
И со смирением приму
И окон чёрные глазницы,
И возраст, и ночную тьму,
Где свет — лишь всполохи зарницы.
Любовь, как отсветы грозы…
Отполыхали, там за лесом,
Мелькнув, как рыжий хвост лисы.
Смотрю и мокну под навесом.
Стою — не плачу.
Ведь живу,
Живу ещё,
Хоть годы птицы…
Вода течёт, течёт, течёт
И морщит гладенькие лица.
* * *
Ну что за лето!
Дождик льёт и льёт.
И холода, как будто дышит осень.
И воздух, что пила, как сладкий мёд,
Настоянный на хвое вечных сосен,
Такой сырой,
Что тяжело дышать.
И дождь долбит по крыше,
Словно дятел.
И жизнь свою в руках не удержать,
И ветер гнёт деревья, будто спятил.
Но столько рыжих веток у сосны!
И даже хвою время поджигает.
И шишки, расщеперившись с весны,
Себя уже в кулак не собирают,
Летят на землю,
На ковёр из мха,
В заржавленных, отживших век иголках.
И жизнь моя петляет, как река,
И остаётся ей не так уж долго,
Чтоб в море впасть,
Куда втекает всё:
Любови, боли, радости, печали.
А дождь на крыше продолжает счёт.
И кажется, что жизнь ещё в начале.
* * *
Ну вот и солнце!
Нежусь на траве.
Июль вернулся с тёплыми лучами.
И мысли об ушедших в голове,
И чуда жду, как будто жизнь вначале.
Здесь надышаться надо до снегов,
Впитать в себя все ароматы мяты,
Вкус ягод, разноцветье для стихов.
А облака, как будто бы из ваты,
Куда-то ветер медленно несёт.
И я плыву листочком по теченью.
И думаю, пока не кончен счёт,
Я наберусь здесь силы для свеченья,
Как светлячок, что ждёт любви в ночи
И посылает огоньки-сигналы.
Как холодны после дождей ключи!
И ветерок дохнул, как опахало,
Полынь-травой, ромашкой, резедой
И запахом вновь скошенного луга.
Их так хотела б в зиму взять с собой,
Чтоб быть в кольце спасательного круга.
* * *
Маме, поэту Эльвире Бочковой
Я голос теряю,
Как в том феврале,
Где вьюга следы заметала до края,
Хоть стрелка дрожала почти на нуле
И думали,
Что лишь два шага до мая,
Зажмурясь, пройти, —
И вернётся тепло,
И утром проснёшься под свист соловьиный…
И хмурило небо в досаде чело
На сбитые ветром в сугробы перины.
Но ты исчезала,
Слабела, неслась
Куда-то в видения душного лета
И с миром теряя последнюю связь.
И взгляд угасал,
Как во тьме сигарета…
Но тот огонёк сквозь метели несу…
И каждый февраль донимают болезни.
И месяц на небе похож на косу,
Что косит не травы,
А голос и песни…
* * *
И снова март.
Двадцатое число.
И из углов выходят молча тени.
Трамвай прошёл —
И дребезжит стекло.
И вверх, должно б,
Все пройдены ступени.
Всё изменилось…
Снова ворон сыт…
Уже привыкли к сводкам с поля боя.
Все ветки, что без листьев, у ракит,
Как будто бы с обугленной корою.
Сугробы опадают, словно грудь
Старухи,
Что забыла про любови.
И хочется весь мир перевернуть,
Что не боится почерневшей крови.
Ах, мама, мама,
Твой вернули Крым,
Где разгребала волны ты руками.
Но впереди струится черный дым,
Что кажется ночными облаками.
* * *
Черёмуха, осыпанная снегом.
Не разберёшь:
Снежинки или цвет?
Я за тобой иду нелепо следом
И жду, что ветер принесёт ответ... —
Другой,
Не тот, холодный, словно стены,
К которым жмусь разгорячённым лбом
И думаю о самом сокровенном,
Что кажется мне светом за окном,
Тем солнечным, безудержным,
Что в мае
Всех разбудил охрипших соловьёв,
Что никогда не прибивались к стае,
И шорох листьев был им милый кров…
Теперь молчат…
Нахохлились под градом,
Что барабанит гневно по стеклу.
И холодок заснеженного сада
Вдевает нить метельную в иглу,
Чтоб сшить той белой ниткой
Всё, что рвётся,
Хоть нитка рассосётся без следа…
И лишь иголка будет всё колоться,
И блик играть,
Прошив насквозь года.
* * *
И снег забвения кружится
Над нашей встречей средь зимы.
Где снег скрипел, как половица,
И лик смотрел из лунной тьмы.
И всё казалось доброй сказкой,
Где проживём с тобой в ладу.
И снег ласкался белой лаской,
И лунный зайчик плыл по льду.
Растаял снег,
И лёд тот тонкий
Утёк в глубокий водоём.
А мне всё кажется:
По кромке
Друг к другу медленно бредём…
| 
