Меня иногда на встрече с читателями спрашивают, почему у меня всё так грустно, почему у меня не о светлом, не о радости… Попытаюсь ответить…
Грусть бывает тонкая и светлая.
«…Память на отмель, как лодку, выносит:
Носом уткнётся всё в ту же косу,
Где все живые и брод по колено,
Где столько света в июльском лесу,
Что до сих пор я не вырвусь из плена.
Свет паутиной оплёл, словно моль,
В люльке качаюсь из солнечных нитей,
Залитых светом, баюкая боль,
И не готовлюсь для новых отплытий…»
Я думаю, что любая настоящая серьёзная литература, это всегда боль и ожог, она заставляет вслушаться в себя и посмотреть в глубокий колодец души, пытаясь разглядеть, что там на дне колышется (может, звезда — это не отражение неба над головой, а она там, на дне колодца?). Ну, не все же потребляют «поп-корм», есть и гурманы… Есть, конечно, рифмованная публицистика, но это не поэзия. В жизни каждого человека есть не только любовь, но и потери, одиночество, старость, шаркающая где-то следом за каждым из нас до поры невидимой тенью, есть память, осыпающаяся, как следы на песке, но пока мы живы, живы все ушедшие от нас люди. Мы слышим их голоса, видим их не только во сне, но они частенько стоят рядом и помогают идти нам по жизни… И об этом тоже надо писать. Стихи не пишутся по заказу «на тему». Если печаль внутри, то она — и в стихах. Ты же сам не знаешь, что напишешь… У меня лирический настрой, когда грусть… Просто в грусти надо уметь разглядеть свет…
Человек слаб и одинок, как бы он ни хорохорился, что рождён, чтобы «сказку сделать былью». Конец неизбежен для каждого из нас, и нельзя угадать, далеко ли он или уже дышит в затылок… Я думаю, что нельзя прятать голову, свои страхи и сомнения в непреходящий «позитивизм». Я пессимист, но тот, кто, как та самая лягушка из сказки, пытается сбить масло. Оптимисты, надевающие розовые очки, чтобы не видеть окружающей действительности и своего будущего, они ведь сильнее всех реагируют на то, что в их жизни произошёл облом. А пессимисты, когда на их голову сваливается снежный ком неприятностей, думают: «Ничего другого я и не предполагал». И уже не так больно. А потом, когда потеплеет и ком растает, — радость: «Жизнь не так плоха, как я предполагал и настраивался». Так что продолжаю «сбивать масло».
Я искренне думаю, что писать надо о движениях человеческой души, и буду писать об этом (на остальное жизни жалко…), а душа без печали невозможна… И все мы разные, и цели у нас разные, и понятия о счастье разное, в нас столько шестерёнок и винтиков... Зачем же всё укладывать в общепринятую схему? То, что хорошо одному, совсем не означает, что будет хорошо другому. |
